Памятник градостроительства и архитектуры регионального значения «Доходный дом, начало XX века»
Адрес: г. Ставрополь, проспект Карла Маркса, 27
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Двухэтажный каменный дом в стиле модерн в нижней части Николаевского проспекта, по его левой его стороне, был построен инспектором народных училищ Н.И. Наркевичем.
Но очень скоро он со всеми усадебными постройками перешел во владение крупнейшего кубанского предпринимателя барона Владимира Рудольфовича Штейнгеля (1871-1927). Торговый дом барона Штейнгеля в Ставрополе заключал сделки с местными предпринимателями по поставке им продукции с кубанского имения барона «Хуторок», которое было признано одним из лучших на Всемирной выставке в Париже в 1900 году и получило Большую Золотую медаль. Более подробно обо всём этом можно узнать из книги Германа Алексеевича Беликова «Облик старого Ставрополя». Барон Штейнгель был благотворителем. Более 1000 рублей он пожертвовал на военные нужды во время Первой мировой войны.
P.S. Писатель Роман Нутрихин обращает внимание, что на фасаде здания можно увидеть интересные символы: цепи, лотосы и античные лики. Он связывает особняк с тайными обществами, поскольку один из братьев Штенгелей был главой верховного совета Великого Востока народов России, то есть - фактически главой русских масонов в начале XX века.
Если вы, уважаемые пользователи, считаете, что этого мало, то напомню, что по городу упорно ходят слухи, что, якобы, именно в этом неординарном доме проживал отец и брат знаменитой Елены Блаватской - религиозного философа, автора бестселлера «Разоблаченная Изида». Возможно, эти кривотолки, связаны с тем, что Елена Блаватская, по отцовской линии немецкая дворянка, урождённая Елена фон Ган - соотечественница барона Штейнгеля, ведь оба этих рода уходят корнями в Эстонию.
Установить, где именно жили Леонид фон Ган (1840-1885) и его отец - полковник артиллерии в отставке Пётр Алексеевич Ган (1798-1873гг) мне не удалось. Даты жизни и смерти указаны по данным историка Эрика Амбургера https://amburger.ios-regensburg.de/index.php?id=67596. В «Табеле домов и дворовых мест в губернском городе Ставрополе за 1881 год» (СКУНБ им. Лермонтова), составленном городской полицией, домовладельцы по фамилии «Ган», к сожалению отсутствуют. Возможно брат Елены Блаватской, мировой судья второго участка Ставропольского уезда и немецкой колонии Иоганнесдорф, там и проживал.
Елена Блаватская в письме Дондукову-Корсакову от 25 июня 1882 г. (Адьярский архив, №11.1.43) так характеризует своего брата:
«У меня есть единственный брат, на десять лет младше меня. Едва он появился на свет, как умерла наша мать; отец же, мне думается, сына совсем не любил, и тот рос по существу сиротою. Мальчика воспитывал дед; он же и определил внука, помнится, в Гакке, в одну из тифлисских школ, после окончания которой юноша поступил в Дерптский университет и закончил учебу уже в Москве в 1860 году выпускником юридического факультета. Зовут брата Леонид Петрович Ган. Учебу он закончил с отличием. Он всесторонне развит, хорошо образован и даже эрудирован; такое редко встречается среди государственных чиновников. Хорошо знает и латынь, и древнегреческий, а в юриспруденции мало кто разбирается так, как он. По окончании университета он поступил на службу в Департамент управления государственным имуществом в Тифлисе, а вскоре был назначен судьей в Ставрополе. Леонид так хорошо справлялся с обязанностями судьи, что за восемь лет пребывания на этом посту на него не было ни единой жалобы. Он честнейший человек, что может засвидетельствовать вся Ставропольская губерния, и простые люди любят его за острое чувство справедливости и беспристрастность. В молодые годы он не прочь был слегка развлечься, но кто из вас, государственных мужей, в юности сторонился развлечений? Однако он давно оставил все это, стал уравновешенным, остепенился. И вот тут-то и приключилась эта беда.
Мой брат потерял место из-за того, что суд в то время переезжал из одного здания в другое, а пьяный привратник возьми да и потеряй папку с документами. Как раз в это время в Тифлис пожаловал начальник департамента гражданских дел Квушин, которой, как мне рассказывали многие жители Тифлиса, по всей России прослыл бешеным псом. В Тифлисе его неоднократно пытались поколотить, никто с ним не здоровался, и вообще он творил такие безобразия, что через год его выгнали. Начал он с того, что уволил несколько сот служащих (а ведь многие из них были прекрасными людьми и ценными работниками) и заменил их своими людьми, всякими проходимцами.
Моя сестра пишет, что именно тогда мой брат лишился места из-за пропажи той злополучной папки и сам предстал перед судом. Для него были закрыты все возможности кроме как устроиться адвокатом, что он и сделал. Дело его слушалось в Тифлисе, и суд его полностью оправдал, но должность ему так и не вернули, ибо на Кавказе у него нет поддержки, поскольку все его родственники умерли.
И тем не менее сам Оголин, председатель суда, сказал моей сестре (Желиховской): «Леонид Петрович Ган был нашим лучшим судьей». Но когда сестра моя, Вера, спросила: «Так почему же его не восстановят в должности?», — Оголин ответил, что Квушин так оклеветал Леонида перед Великим Князем, что теперь его трудно переубедить».
Но так ли уважаем, был Леонид фон Ган в Ставрополе? Из донесения начальника Ставропольского губернского жандармского управления от 9 Декабря 1873 года № 213 (ГАРФ, ф. 109, оп. 158, д. 436), можно узнать, что Мировой судья 2-го участка Ставропольского уезда господин Ган 6 декабря 1873 года в нетрезвом виде отправился в театр, «пригласив в ложу свою двух юнкеров, с которыми там пил шампанское и пробками бросали в актеров, во время спектакля. Юнкер же Тверского Драгунского полка Чижевский, находясь почти бессознательном состоянии, более других бесчинствовал, произносил весьма неприличные слова и лимоном бросил в актрису; после чего представление было на время прекращено и актеры с трудом согласились продолжать спектакль. Бывший с Господином Ганом юнкер Волгского конного полка Терского казачьего войска Железняк, как оказалось, в бесчинстве не замечен и был почти трезв. Когда обратился Полицейский Офицер с требованием к означенным лицам, чтобы они вышли из театра, то Мировой судья Ган грозил этому Офицеру выбросить его за борт ложи, если он осмелится войти; юнкера Чижевского успели вывести из театра, а Железняк и Ган остались. О случае этом местным начальством производится следствие.
Донос о выше изложенном 3-му Отделению Собственной Его Императорского Величества
Канцелярии имею честь доложить, что Мировой судья Ган весьма часто замечается в нетрезвом виде, чрез что теряет к себе доверие лиц, обращающихся к нему по своим делам».
Из донесения видно, что дата его совпадает с датой смерти отца.
Его родственник Сергей Юльевич Витте (1849-1915) русский государственный деятель, председатель Совета министров (1905—1906), охарактеризовал Леонида фон Гана как ничтожнейшую личность.
Интересующиеся этой известной семьей, найдут любопытную и даже более того, выходящую из ряда вон информацию в послесловии к исторической справке некрополя «Успенское кладбище», см. карту, отметку № 93.
Список источников: